Константин Петрович Курылев вспоминает...

"Думаю, я нашел себя! И это делает меня счастливым"

Константин Петрович, добрый день! Спасибо, что согласились на интервью. Ваша деятельность связана с РУДН уже около 30 лет. Вы поступили на историко-филологический факультет нашего Университета еще в 1992 г. Скажите, почему Ваш выбор пал именно на РУДН?

Как ни странно, но во многом это произошло случайно. Я вырос в семье врачей, и мои родители хотели, чтобы я продолжил семейную традицию. Но судьба распорядилась иначе. Дело в том, что неподалеку от метро Юго-Западной находился Второй медицинский институт им. Пирогова, и в весной 1992 г., в преддверии окончания школы, мы поехали туда на День открытых дверей. Но, откровенно говоря, моя душа не лежала к врачебному делу: тяжело давалась химия, да и вид крови был мне достаточно неприятен. В общем, я не горел желанием становиться доктором.

Но, вопреки ожиданиям, тот день все же стал для меня определяющим: когда мы с родителями возвращались со Дня открытых дверей, мое внимание привлек «Крест» - главный корпус РУДН. Мы решили зайти внутрь, посмотреть, полюбоваться. Впечатления были отличные! Да и отзывы знакомых, чьи дети учились в РУДН, были восторженными.

С того дня все было решено. Я стал готовиться к поступлению, посещать репетиторов – по французскому языку, литературе, истории. Одним из них стал мой будущий учитель и друг на многие годы - Рафаэль Амирович Арсланов - тогда молодой кандидат, а ныне - профессор и доктор исторических наук. В итоге я поступил на историко-филологический факультет, успешно сдав все экзамены. Наши общие труды – точно так же, как и намеки судьбы - не прошли даром!

Расскажите, пожалуйста, каково было учиться в то бурное, переломное время?

Скажу честно - было очень интересно и живо! Да и как могло быть иначе? Особенности эпохи! Страна переживала глобальные изменения после распада Советского Союза, шло переустройство России на новый лад, все было новое, незнакомое, неизведанное, непонятное, интересное.

В то же время ощущалась и опасность. Например, помню такой случай: на первом курсе мы посещали лекции по литературе, которые вел преподаватель, у которого была очень забавная манера: он ходил с огромным портфелем и, начиная пару, ставил его перед собой на стол, словно отгораживаясь от внешнего мира. Со стороны казалось, что перед нами портфель, из которого торчит говорящая голова. И вот однажды, 4 октября 1993 г., когда мы, как обычно по понедельникам, слушали лекцию о Н.В. Гоголе, а профессор скрывался за портфелем, вдруг раздался шум, похожий на выстрел – как мы узнали позже, это началась стрельба из танков по Белому дому. Наш преподаватель моментально спрятался за портфелем, поднырнув под него, словно укрывшись в окопе. Это было очень смешно – и в то же время прекрасно отражало реалии времени.

Конечно, помню и криминальные разборки 1990-х гг. В барах, куда мы, бывало, захаживали, нередко встречались ребята в малиновых пиджаках, с распальцовкой. Иногда бывало страшно – но и интересно, как минимум познавательно. Кстати сказать, одному моему другу родители даже купили бронежилет, а другой приобрел себе газовый пистолет. Еще один мой одногруппник жил неподалеку от Останкино, и 3 октября 1993 г., когда начался штурм телебашни, он несколько часов пролежал на полу, опасаясь шальной пули. Но не скажу, что мы молодые студенты из-за всего этого руководствовались подходом «как страшно жить». Например, еще один однокурсник в октябрьские дни 1993 г. был тогда в толпе зевак на Кутузовском проспекте.

Первая половина 1990-х гг.

Какие предметы в годы учебы Вы любили больше всего? А может, наоборот, ненавидели?

Любимых предметов было немало. Все дисциплины, связанные с историей – история первобытного общества, Древнего мира, Средних веков, Нового и Новейшего времени, история России разных периодов. У меня до сих пор остались конспекты лекций по многим предметам. Также нравилась археология, которую вел известный археолог, профессор И.Е. Никонов. Помню археологическую практику, когда мы вели раскопки на Гончарной набережной, на Таганке. Много чего отыскали! Склянки, предметы утвари, даже серебряный перстень. Один мой однокурсник с таким рвением работал, что случайно срыл в одном месте культурный слой. На что Игорь Ефимович ему сказал, что тот ему в душу плюнул. Приятные воспоминания остались и о парах по английскому языку – их было очень много, особенно на подфаке. Их вела великая и могучая Люция Николаевна Климович.

Археологическая практика с однокурсником Самуэлем Сесеем. 1993 г.

Что из предметов не нравилось? Сложно сказать! Пожалуй, лишь физкультура – к ней у меня никогда не лежала душа. Благо, была возможность записаться в секцию и получить зачет. Мы с друзьями записались в качалку – там можно было не только покачать мышцы, но и пообщаться с друзьями.

Многие нынешние студенты и выпускники РУДН (и, в том числе, я!) с огромной теплотой вспоминают Ваши пары. Мы старались перенять не только Ваши знания, но и способ подачи информации, манеру общения, способность увлечь своим рассказом целую аудиторию. Скажите, пожалуйста, были ли у Вас те преподаватели, на которых Вы равнялись и которые повлияли на Вас как на личность и на исследователя?

Да, конечно – и их было немало! Мне повезло, что меня окружали учителя с большой буквы – профессионалы еще старой, советской закалки. Я уже упоминал профессора И.Е. Никонова, который вел археологию на 1 курсе. С теплотой вспоминаю и профессора Павла Ивановича Пучкова – известного в России этнографа.

Огромное влияние на меня оказал и мой научный руководитель - Рафаэль Амирович Арсланов, с которым я был знаком еще с 1991 г. Под его руководством я писал и курсовые, и диплом, и магистерскую, и кандидатскую диссертацию. Именно он способствовал моему становлению как ученого, исследователя, привил мне интерес к общественно-политической мысли России начала XX в. (Рафаэль Амирович и сейчас специализируется на изучении русского либерализма той эпохи). В итоге моя кандидатская диссертация была посвящена небезызвестной личности Александра Ивановича Коновалова – одного из представителей российской политической элиты того времени, предпринимателя, владельца хлопчатобумажной мануфактуры, депутата IV-й Государственной Думы – и в то же время масона, старообрядца, пианиста, который одним из первых промышленников России той поры провел серьезные реформы на своих предприятиях в пользу рабочих. Неординарный был человек! После эмиграции жил во Франции, США. Похоронен на кладбище Сен-Женевьев де Буа под Парижем. Во время одной из поездок во Францию я отыскал его могилу.

Конечно, нельзя не вспомнить Наталью Георгиевну Георгиеву – крупного специалиста по источниковедению. Она научила нас не просто находить и использовать, а анализировать и критически оценивать самые разные виды источников, выявлять их исторический контекст и происхождение.

Оригинальными с точки зрения подачи материала были лекции по истории СССР XX века в то время доцента В.Н. Поцелуева. Семинары же по этому предмету вела нынешняя заведующая кафедрой истории России, д.и.н., профессор, председатель Диссовета по историческим наукам – Марина Николаевна Мосейкина.

Студенческие годы. С М.Н. Мосейкиной, Т.И. Понькой, Л.Н. Терентьевой и Т.Н. Матулис

Информативные и в то же время увлекательные пары были и у многих других преподавателей - у Натальи Сергеевны Елмановой, специализировавшейся на истории Средних веков; у профессора Милитины Владимировны Фейгиной, преподававшей историю первобытного общества; у Аллы Иосифовны Кардаш, исследовавшей историю Древнего мира. Очень запомнился профессор Юрий Николаевич Гаврилов, преподававший нам историю Азии, до сих пор помню его рассказы о разгроме Квантунской армии и войне во Вьетнаме. Замечательно вел занятия Владимир Владимирович Блохин – тогда совсем молодой преподаватель, а ныне – маститый профессор, доктор наук.

С профессором Ю.Н. Гавриловым. Вторая половина 1990-х гг.

А еще помню интереснейшие зачеты и экзамены у покинувшего этот мир Василия Митрофановича Заболотного, специалиста по истории Европы и США, которые нередко превращались в увлекательные дискуссии, едва ли приключение! Да и неформальный облик Василия Митрофановича всегда был мне симпатичен – свитер, копны густых волос и удивительная внутренняя свобода.

Очень талантливо преподавал историю Латинской Америки тоже уже покинувший нас Николай Николаевич Марчук, который произвел на меня огромное впечатление как в учебном и научном, так и в человеческом плане. Очень живой и интересный собеседник! Помню, сдавал ему экзамен – было непросто: я долго и подчас сбивчиво рассказывал, волновался, но в конце концов он успокоил меня, похвалил, сказал: «Все, Вы меня убедили!» И поставил пять.

А вот кто не поставил мне пять – так это мой будущий большой друг, учитель и коллега Владимир Гургенович Джангирян. Он вел у нас не так много пар, но они мне очень запомнились. Как-то сдавал ему зачет по общественно-политической мысли рубежа XIX-XX вв. (Владимир Гургенович был крупнейшим специалистом по анархизму и, в частности, М. Бакунину и бакунизму). И вот я рассказываю, стараюсь и, закончив ответ, жду вердикта. А он молча смотрит на меня своими добрыми глазами, и после долгой паузы говорит: «Да, не получился у нас сегодня с вами зачет!» Пришлось пересдавать.

Кстати, однажды мы с моим другом встретили Владимира Гургеновича в одном из пивных баров напротив Ленинской библиотеки. Оказался очень добрый и компанейский человек!

И, конечно, отдельно стоит упомянуть Анатолия Сергеевича Протопопова. К сожалению, он вел у нас всего один курс в магистратуре, посвященный ООН. Но этого хватило, чтобы оценить его профессионализм, начитанность и кругозор. А чего стоили его рассказы о Великой Отечественной войне и его участии в ней.

Профессор Протопопов на вручении диплома магистра. 1999 г.

Как началась Ваша профессиональная деятельность на кафедре теории и истории международных отношений? Было ли тяжело влиться в коллектив кафедры?

Все началось с того, что в 1999 г. я поступил в аспирантуру на кафедру истории России. Параллельно я работал в Московском Региональном институте социально-экономического образования в городе Видное, где я тогда жил. Институт был заочным и по выходным я там преподавал английский и французский языки в течение двух лет. А в 2001 г. я впервые провел пары в РУДН – это была педагогическая аспирантская практика, в рамках которой я вел семинары у нескольких групп моей нынешней коллеги - Татьяны Ивановны Поньки.

А спустя некоторое время Татьяна Ивановна сообщила мне, что Валерий Семенович Денисенко пригласил ее на свою кафедру – теории и истории международных отношений, на которой он был заведующим. По ряду причин сама она не могла пойти туда и предложила Валерию Семеновичу мою кандидатуру. Мы с ним встретились, поговорили, нашли общий язык, и он взял меня на работу. С сентября 2001 г. я начал вести семинары по истории и по современной внешней политике России, а лекции вел Владимир Гургенович Джангирян. Именно так и сформировался наш будущий преподавательский тандем, впоследствии переросший в дружбу.

Заседание кафедры. 2006 г.

Что касается психологической составляющей – я с самого начала чувствовал себя на новой кафедре очень комфортно. Конечно, очень помогал Владимир Гургенович, поэтому адаптироваться мне было достаточно просто. Да и заведующий кафедрой, Валерий Семенович, был очень деликатным, понимающим и демократичным человеком.

Единственный момент – это относительно небольшая разница в возрасте между мной и студентами на тот момент. Но и это достаточно быстро прошло. Таково неумолимое время! Кроме того, помогал и преподавательский опыт, накопившийся у меня за годы преподавания английского и французского языков в Видном. Поэтому, несмотря на молодость, страха аудитории у меня на тот момент уже не было.

Заседание кафедры. Первая половина 2010-х гг.

Первым заведующим кафедрой теории и истории международных отношений был Валерий Семенович Денисенко. Пожалуйста, расскажите немного о нем!

Начну с того, что ним было интересно! Мы нередко собирались у него в кабинете, к нам присоединялся Владимир Гургенович. Обсуждали самые разные темы – внешнюю политику, науку, жизнь и работу.

В Валерии Семеновиче мне всегда импонировала скромность, простота в общении, неприхотливость, неформальный внешний вид – джинсы и свитер. Пожалуй, именно у него (а возможно, и у Василия Митрофановича Заболотного) я впоследствии перенял этот стиль – свободный и демократичный подход к внешнему виду.

Впрочем, когда было надо, когда так того требовала обстановка, Валерий Семенович преображался в истинного денди. У него был превосходный белый костюм, в котором он смотрелся, как настоящий аристократ! Да и по общению, кругозору, умению держать себя и расположить к себе собеседника, даже по житейским привычкам (например, манере курить) он был подлинным дипломатом.

Выпуск международников. 2002-2003 г.

Меня всегда восхищали личные качества Валерия Семеновича. Это был по-настоящему добрый, отзывчивый, безотказный человек. Если у кого-то проблема – тут же предпринимал все, чтобы ее сразу, на месте решить. А учитывая его огромный жизненный опыт, связи и многочисленных друзей из самых разных сфер жизни, ему это, как правило, блестяще удавалось!

Из интересных случаев мне вспоминается, как мы всей кафедрой переезжали из «Креста» в новый корпус – ФГСН. Валерий Семенович жутко не хотел переезжать, оттягивал до последнего. А потом сам деятельно участвовал в сборе вещей, завязывании узелков, перетаскивании сумок. Было очень трогательно и мило! Потом затащили все вещи в большой грузовик, и втроем – я, Валерий Семенович и Владимир Гургенович – сели в кузов, прямо на тюки и баулы. Целая история! Тогда же мы потеряли шторы, о чем Валерий Семенович потом вспоминал еще много лет. Они были ему очень дороги – на прошлом месте, в «Кресте» он успел к ним привязаться.

С Валерием Семеновичем. Середина 2000-х гг.

Еще помню, как Валерий Семенович осваивал Интернет. Поначалу не хотел этим заниматься, жаловался на плохой, слабый компьютер. Но когда ему поставили новый, ультрасовременный, с большим экраном – тут уж отступать стало некуда. И Валерий Семенович втянулся! Очень быстро освоил новую для себя сферу, стал формировать библиотеку, рассылал коллегам интересные научные ссылки, новости, публикации. В тот момент я отвечал на кафедре за информатизацию и создал Валерию Семеновичу отдельную папку, куда автоматически сохранялись найденные им ресурсы. И всего за 2-3 года там накопилось более 6 тысяч ссылок!

После Валерия Семеновича заведующим кафедрой ТИМО стал Владимир Гургенович Джангирян. К сожалению, несколько лет назад он ушел из жизни. Расскажите, пожалуйста, какие воспоминания у Вас о нем остались?

Владимир Гургенович – это целая эпоха в моей жизни! 17 лет были вместе, рядом. Нас очень многое связывало – и работа, и дружба, и общие интересы. Мы могли разговаривать бесконечно – и притом на самые разные темы! Владимир Гургенович был достаточно закрытым человеком, но как только он начинал доверять, слегка приоткрывался, сразу же все менялось. Он буквально преображался – показывал свою многогранность, начинал светиться изнутри, а истории из жизни поражали. Его можно было слушать часами.

В профессиональном смысле Владимир Гургенович был серьезнейшим аналитиком. Например, еще 15 лет назад он говорил о новой, формирующейся биполярности; о том, что Китай вскоре станет второй сверхдержавой. Я не знаю никого, кто в тот момент считал также! Очень много размышлял он и о будущем России – какое место займет она в новой мировой системе. Владимир Гургенович был большим патриотом России и очень переживал, наблюдая, что происходит в мире вокруг.

Помню, что он всегда советовал не замыкаться на одной проблематике, какой бы важной и интересной она ни казалась – напротив, советовал максимально расширять кругозор, познавать самые разные сферы международных отношений и жизни. Например, изучать культуру, живопись, кинематограф. Да и сам он мог поддержать разговор на любую, даже самую необычную тему!

Кстати, у меня отложился в памяти один очень интересный момент, характеризовавший Владимира Гургеновича как личность. Он всегда называл меня (да и всех остальных) только на «Вы». И это при том, что мы были близкими друзьями. Удивительно корректный и деликатный человек!

Несколько раз мы ездили с ним в командировки – в Беларусь, Санкт-Петербург. Во время этих поездок я с интересом наблюдал за Владимиром Гургеновичем со стороны. Меня всегда поражало, как у него получалось сочетать в себе, казалось бы, несочетаемое (и в этом он был очень похож на Валерия Семеновича!). С одной стороны – простой, скромный мужичок, в куртке-аляске и забавной шапке-петушке, с огромной черной сумкой через плечо, а иногда даже двумя. Такой простецкий абсолютно образ! Но с другой стороны – очень аристократические, изысканные манеры. Даже в поезде, или в какой-нибудь захолустной пельменной он вел себя, словно на дипломатическом рауте, светском приеме – аккуратно нарезал мясо, очищал яйца, с достоинством пил кофе. Меня всегда это восхищало! Не говоря уж о том, что на официальных мероприятиях Владимир Гургенович всегда был в центре внимания – обаятельный, галантный, одетый с иголочки. Настоящий душа компании!

Командировка в Санкт-Петербург. 2007 г.

Еще мне запомнилась его педантичность. У него был огромный блокнот, в который он записывал все дела на день. Он не раз показывал мне его – что было признаком величайшего доверия. И там, в блокноте, словно в сокровищнице, тайнике, были скрупулезно записаны все предстоящие мероприятия – например, выступление на конференции или расписание занятий. Но там же были и вполне бытовые, житейские мелочи – «купить молоко, вынести мусор, убраться дома». Удивительно!

У Владимира Гургеновича было потрясающее чувство юмора – это отмечали все, кто был с ним знаком! До сих пор многие вспоминают, как в коридоре перед кафедрой он обнимал и целовал всех, с кем был близко знаком, и при этом с широкой, добродушной улыбкой приговаривал: «Как же я Вас ненавижу!» Это было очень смешно и мило.

Командировка в Минск. 2008 г.

При этом Владимир Гургенович был достаточно обидчивым человеком. Если ему что-то не нравилось, он моментально замыкался в себе, прятался, «залезал в раковину». Я помню несколько случаев, когда это происходило на заседании кафедры – порой он даже прерывал собрание и уходил к себе в кабинет, закрываясь там, вдали от чужих взоров. По гороскопу он был раком, как и я. Поэтому мне его реакция понятна. Пару раз такое было и со студентами. Например, однажды ему сдавала зачет очень наглая, беспардонная и притом малограмотная студентка. И Владимир Гургенович, выйдя из себя, наспех поставил ей зачет и выкинул зачетную книжку из аудитории.

Или другой пример: как-то раз его попросили прочитать лекцию о масонстве. Владимир Гургенович старался, подробно рассказывал обо всех особенностях и нюансах, а в конце какая-то дама, слабо разбиравшаяся в предмете, неожиданно заявила: «А Вы знаете, что масоны всегда вредили России?» Владимир Гургенович выпучил на нее глаза, простоял в таком виде пару секунд, а потом, сорвавшись, швырнул мел, удобно попавшийся под руку, в стену. И в звенящей тишине вышел из аудитории. Я за ним – успокаивать.

Да, нрав у него был очень крутой! Впрочем, чтобы вывести его из себя, надо было очень постараться. И случаи, подобные тем, что я описал, можно пересчитать по пальцам.

С Владимиром Гургеновичем. Середина 2000-х гг.

Но все это мелочи. А главное - что Владимир Гургенович был очень отзывчивым и человечным. Подлинно человечным. Он многократно мне помогал – как по работе, так и в жизни. Например, один раз он даже вызвался пойти со мной на «разборку», когда узнал, что у меня возник конфликт с другим молодым человеком из-за девушки. В итоге конфликт разрешился спокойно, но его готовность идти до конца ради друга – о да, это дорогого стоит! Хорошо, что тогда все закончилось мирно – ведь у Гургеныча был черный пояс по карате, он тренировался у самого Алексея Штурмина.

Расскажите, пожалуйста, об атмосфере на кафедре в те годы. Как Вы проводили свободное время? Были ли какие-то совместные мероприятия? Что Вам запомнилось больше всего?

Атмосфера всегда была очень светлой и благожелательной. Поначалу коллектив был небольшим, все друг друга хорошо знали. Встречи и праздники были похожи на семейные посиделки. С течением времени число преподавателей стало расти – и, как следствие, стал увеличиваться и размах мероприятий. Мы собирались чаще всего на кафедре, отмечали праздники, юбилеи, Новый год. Порой выбирались в кафе неподалеку от университета.

Помню, как однажды мы встречали год зайца (по китайскому календарю). Очень трогательный момент, который я никогда не забуду! Мы все нарядились зайцами, но самым милым и смешным был Владимир Гургенович - у него были замечательные кроличьи ушки. До сих пор храню фотографию с того праздника: на ней он, не выходя из образа, непринужденно закуривает сигарету, при этом участливо помахивая ушками. Светлые воспоминания!

Владимир Гургенович в образе зайца и Новый, 2010 год

Константин Петрович, несколько лет назад Вы успешно защитили докторскую диссертацию и стали доктором исторических наук. У Вас огромное количество научных публикаций, в том числе в Scopus и Wos. При этом у Вас большая и счастливая семья и два прекрасных питомца – кот Патрис и собачка Гита. Как у Вас получается сочетать личное и общественное, заботу о близких и тяжелую, кропотливую работу исследователя?

Как это ни парадоксально, но мне кажется, что оптимальный вариант – это совмещение несовместимого: планирования и самоорганизации с чуткостью относительно тех сигналов, что посылает окружающий мир, Вселенная, «космос», судьба. То есть в мелочах я стараюсь многое просчитывать наперед, но в наиболее серьезных вещах просто повинуюсь естественному течению жизни. Оглядываясь назад, я понимаю, что многое в моей судьбе определил случай – поступление в РУДН, изучение истории, знакомство с чудесными людьми. Также судьба свела меня в стенах РУДН и с моей супругой, с которой мы создали семью. С РУДН вообще очень много связано у меня, даже кота зовут Патрис.

А что касается ежедневного распорядка, то он достаточно прост. Я стараюсь уделять дневные часы преподаванию и семье, а вечер – научной, творческой работе. Когда дети уже легли спать, все затихло, я отправляюсь в свой кабинете, и в сумерках, «под луной» обретаю вдохновение. Возможно, кому-то такой распорядок покажется странным, но для меня он уже давно стал привычным.

Как Вы проводите свободное время? Есть ли у Вас хобби – или иное дело жизни, помимо преподавания?

Да, у меня есть хобби – нумизматика. Хотя правильнее будет сказать коллекционирование монет, поскольку нумизматика – это все-таки наука, доскональная опись и оценка. А я, скорее, просто собираю монеты. Интерес к ним у меня возник еще в детстве, когда в плаще папы я однажды нашел с десяток дореволюционных момент – и эта находка пленила мое детское воображение!

По-настоящему собирать коллекцию я начал примерно 13 лет назад. Поначалу брал все подряд, но затем решил сконцентрироваться исключительно на монетах стран СНГ – как современных, так и выведенных из обращения (в том числе юбилейных). Сейчас у меня уже достаточно внушительная коллекция. Более того, даже есть монеты непризнанных государств. Уникальные экземпляры!

После защиты докторской диссертации и присвоения звания профессора Вы фактически достигли наивысшей формы научного и академического признания. Как в этих условиях найти мотивацию для дальнейших свершений? Где искать источники вдохновения?

На мой взгляд, всегда есть к чему стремиться! За каждой ступенью следует новая, ты поднимаешься выше и выше – и так до бесконечности. Как говорится, в движении – жизнь. А если ляжешь – забронзовеешь, уснешь, околеешь. Мне кажется, основа успеха – это внутренний стимул, душевная мотивация. Почему бы не попробовать то, чем раньше не занимался? Что-то новое, неизведанное, незнакомое!

Например, в 2017 г. я открыл Центр исследования постсоветских стран (ЦИПС) и основал журнал «Постсоветские исследования», который в 2021 г. вошел в список ВАК. В мае 2021 г. я учредил Ассоциацию Балтийско-Черноморских исследований, совсем недавно на ее основе провел крупную конференцию к 30-летию распада СССР. Зачем я все это делаю? Да просто мне интересно! Я хочу привнести что-то новое в свою жизнь. И именно это – главный двигатель и источник моей мотивации.

И последний вопрос: заниматься любимым делом – это действительно счастье?

Бесспорно. Но я скажу по-другому: для меня счастье – это в первую очередь дети. Я всегда хотел иметь большую и счастливую семью, хотя, признаться, никогда раньше не думал, что стану многодетным папой. Но так получилось – и я безмерно рад этому! Мне очень приятно видеть, как растут мои дети, нравится помогать им развиваться, водить их в творческие кружки, спортивные секции, на музыку. Они – это продолжение меня. И именно семья – это основная составляющая моего каждодневного, личного, необъятного счастья.

Но и любимая работа – это неотъемлемый элемент счастья. Я никогда не воспринимал преподавание как нагрузку. Скорее, как увлекательное времяпрепровождение. Думаю, что я нашел себя! И это тоже делает меня счастливым.

Интервью взял Петрович-Белкин О.К. 20.11.2021, Москва